— Шикарно, — улыбнулся я.
— Если… я повторяю, ЕСЛИ вы разрешите мне в обмен забрать Ааза.
— Что?! — воскликнул я. — Я имею в виду, разумеется. Валяйте. Он уже без сознания, так что сонные чары не понадобятся.
— Отлично, — кивнул Квингли. — Это займет всего несколько секунд.
— Как это может повлиять на наши планы? — спросил Гэс, отведя меня в сторону.
— Никак, — ответил я сквозь стиснутые зубы. — Мы уберемся, как только все отойдут.
— Что? — разинул рот горгул. — А как же Ааз?
— Это его приказ, — заметил я. — Перед началом этой Игры он взял с меня обещание, что, если он попадет в беду, я не стану подвергать опасности ни себя, ни команду, пытаясь спасти его.
— И ты собираешься бросить Ааза? — презрительно усмехнулся Гэс. — После всего, что он для тебя сделал?
— Слушай, Гэс! Не трави душу, — поморщился я. — Я не хочу…
— Привет, красавчик, — прощебетала Тананда. — Если вам не трудно, растолкуйте, пожалуйста, зачем здесь собралось столько народу? Почему мы стоим посреди пастбища и что здесь делают все эти люди, что они творят? И куда уходит Квингли с Аазом?
— Нет времени, — ответил я сразу на все вопросы. — Нам надо скорее убираться.
— Куда убираться? — нахмурилась Танда.
— Обратно на Пент, — пробурчал Гэс. — Скив решил бросить Ааза.
— Что?! — ахнула она.
— Гэс… — Я укоризненно покачал головой.
— Не трудись, красавчик. Я не сдвинусь с места, пока мне кто-нибудь не объяснит, что здесь происходит. Объяснение можно начинать прямо сейчас.
Пришлось подчиниться. Мне потребовалось удивительно мало времени для введения ее в курс дела. Чтобы не рассердить Тананду, я намеренно опустил множество деталей. У нее хлопот сейчас хватало и без этих подробностей. Она слушала молча, не перебивая.
— Вот поэтому мы должны убираться отсюда, пока Игра не возобновилась, — закончил я.
— Чушь собачья, — твердо сказала Танда.
— Рад, что ты… Как-как? — поперхнулся я.
— Я сказала «чушь собачья», — повторила она. — Вас, ребята, лупили, топтали и всячески надували из-за меня. А теперь мы должны бежать? Только не я! Заявляю: нам нужно остаться здесь и преподать урок этим мужланам!
— Но…
— Не знаю, может ли твой И-Скакун переправить всю команду, — продолжала она. — Но держу пари, что ты ничего не сможешь добиться, если будешь упорствовать…
— Так ему, так, — хохотнул Гэс.
— … Так что отступление отпадает. А теперь если ты боишься пострадать, то просто не попадайся нам на пути. Мы не покинем поля, пока не закончим начатого Аазом.
— Отлично сказано, — кивнул Плохсекир.
— Считайте меня присоединившимся, — добавил горгул.
— Ты ищешь легкой смерти, сестренка, — вздохнул Корреш.
Я успел-таки схватить Глипа за нос прежде, чем он смог добавить к этому сговору свой нос.
— Ну что же, — медленно произнес я. — Ааз всегда предупреждал меня о том, как опасно путешествовать по Измерениям в одиночку. А если мне предстоит остаться здесь, то, кажется, самое безопасное место — среди товарищей по команде.
— Отлично, Скив! — улыбнулся Гэс, хлопнув меня по плечу.
— Значит, решено, — кивнула Тананда. — Итак, красавчик, каков твой план?
Я почему-то знал, что она скажет именно это.
— Дай мне опомниться, — взмолился я. — Секунду назад у нас был совершенно другой план, помнишь? Планы, знаешь ли, не растут на деревьях.
Я погрузился в размышления, придумывая и тут же отбрасывая приходившие в голову идеи, которых было не так уж и мало.
И тут я заметил Корреша, который, вытянув шею, разглядывал трибуны.
— Что ты делаешь? — спросил я, раздраженный его пренебрежением к нашим общим проблемам.
— Да?.. О! Прости, старина, — извинился тролль. — Мне просто стало любопытно, сколько же деволов собралось на этих трибунах?
— И сколько же?
— Их там много.
— Да? — недоверчиво спросил я, обводя взглядом толпу. — Я не вижу ни одного.
— О, они ведь в личинах, — пожал плечами Корреш. — Но если проверить, можно разглядеть их ауры. При тех ставках, какие заключались на эту Игру, они, безусловно, должны быть здесь.
Он оказался прав. Я настолько был занят Игрой, что так и не потрудился проверить трибуны. А теперь, когда я присмотрелся к ним более внимательно, то увидел рассыпанные в толпе ауры других демонов.
— Очень жалко, что мы не можем снять их личины, — вздохнул я.
— О, это можно сделать довольно легко, — ответил Корреш.
— Неужели?
— Разумеется. Деволы всегда пользуются самыми дешевыми и легкими личинами. Я знаю заклинание, способное достаточно быстро восстановить их обычную внешность.
— Точно? — Я все еще сомневался. — И оно может накрыть весь стадион?
— Правда, на непродолжительное время, — признался Корреш. — Но минуту-другую оно продержится. А почему ты спрашиваешь?
— Кажется, у меня есть идея.
— Ты куда? — окликнул меня тролль, когда я заспешил к боковой линии.
— Поговорить с Гриффином, — отозвался я.
ГЛАВА 27
«Не спрашивай, по ком звонит колокол.»
М. Али
Когда прозвучал свисток, игрок, владевший мячом, находился где-то под Глипом. Вся беда в том, что Корреш уже бросил этого игрока на землю и прыгнул на него прежде, чем в свалку ринулся мой дракон. Как я уже говорил, Глип уловил дух Игры.
— Ты в своем уме? — донесся приглушенный крик тролля.
— Прости, — извинился я, отводя дракона в сторону.
— Слушай, Скив, — шепнул, приблизившись ко мне, Гэс. — Когда же мы начнем свою комбинацию?
— Теперь уже скоро, — доверительно сказал я. — А почему ты спрашиваешь?
— Он боится дополнительных потерь, которые вы с Глипом можете причинить команде за это время, — язвительно вставил Плохсекир.
— Глип, — сказал мой зверек, лизнув его плечо.
— Хью, дракон заклеймил тебя как мягкосердечного, — заметил горгул.
— Вот как? — сказал генерал, отмахиваясь от приставаний Глипа. — Позвольте мне заметить, что для претворения в жизнь нашего плана, готового вот-вот вступить в действие, нам не хватает самого главного — мяча.
— Скив достанет нам его, когда понадобится, — ответила ему Тананда. — Ты сомневаешься, потому что никогда раньше тебе не доводилось идти за ним в бой.
— Я могу засвидетельствовать, — проворчал Корреш, вернувшийся к нам прихрамывая, — что гораздо лучше идти за ним, чем перед ним.
— Извини, Корреш, — нахмурился я. — Просто дело в том, что Глип…
— Знаю, знаю, — перебил меня тролль. — «Стал пуглив под огнем»… Вспомни, ты уже приводил нам этот довод. Теперь он, кажется, заметно похрабрел.
— Мне не хотелось бы перебивать, — вмешался Гэс, — но нам, кажется, подали сигнал.
— Ладно, — объявил я. — Конец болтовне. Все помнят, что им надлежит делать?
Члены команды, все как один, кивнули. На их лицах я заметил улыбки. Уж не знаю, с чего это они так развеселились. Если не сработает хоть какая-то часть нашего плана, то кое-кто из них может стать покойником.
— Танда и Корреш составят одну команду. Плохсекир, не отставай от Гэса, он — твой билет на обратную дорогу, — повторил без надобности я.
— Мы знаем, то делать, — кивнул генерал.
— Тогда за дело! — крикнул я и развернул Глипа, занимая позицию.
На этот раз, когда мяч вступил в игру, мы не ринулись всей стаей на игрока, владевшего им. Вместо этого наша команда отступила назад, сплотившись перед своими воротами.
Наши противники опешили и стали переглядываться. Мы исчерпали запас их резервов, научив уважать нашу силу, и теперь этот урок приносил плоды. Никто, кажется, не решался нести мяч в нашу сторону. Они не знали наверняка, что мы затеяли, но не спешили подставлять свои головы.
Наконец та-хойский игрок, владевший мячом, повернулся и бросил его своему всаднику, сочтя, видимо, что у него больше шансов прорваться к нашим воротам. Именно этого я и дожидался.
Мысленно потянувшись, я отправил мяч в полет, но не к себе, а к Хью Плохсекиру. Плавным движением секира оторвалась от пояса генерала и ударила по мячу. Я прежде никогда не видел, как Плохсекир орудует своей секирой, и, надо признать, это произвело на меня впечатление. Оружие и мяч встретились, и оружие победило. Мяч, разрубленный на две половинки, упал на землю, тогда как секира вернулась на свое привычное место.
Толпа повскакивала с мест и завопила что-то нечленораздельное.
— Всем по коням! — крикнул я.
Услышав сигнал, Тананда вскочила верхом на Корреша, а Плохсекир — на Гэса. Я передал каждой паре по половине мяча, а потом быстро навел чары личины. Наши противники увидели теперь три моих образа верхом на трех Глипах. Каждая пара гордо владела половинкой мяча.
Кто-то из вас, склонный к математике, может сообразить, что тогда при сложении получается три половинки. Очень хорошо. Однако остается вопрос, откуда взялась третья?
